На вопросы Ноополис.ру. отвечает Агеев Александр Иванович, Генеральный директор Института экономических стратегий
– Александр Иванович, во время визита в ОАЭ В.Путин сказал о возможности принятия в России закона об ограничении инвестиций, как ответной мере аналогичному закону, принятому в США. Что нам может дать такой закон и не помещает ли он вступлению России в ВТО?
– Интрига этого вопроса, прежде, всего в том, что у нас сохраняется мифическое восприятие механизмов движения капиталов и рынка. Иногда кажется, что глобальный рынок – это открытое всем ветрам пространство, и куда хочешь, туда и направляй товары, рабочую силу, капитал. Это не так. Все рынки – и национальные, и отраслевые, рынки капиталов, технологий и т.д. – имеют свои определенные конфигурации, и которые могут восприниматься как барьеры. В этом смысле, то, что американцы хотят внести некоторые уточнения в свою законодательную базу, это совершенно нормальный процесс. Необходимость политической реакции на эти намерения американцев – это, прежде всего, ответ на наше массовое представление, будто нам защищаться не нужно, а, напротив, нужна максимальная либерализация условий доступа на российский рынок. Повторяю, ничего экстраординарного нет ни в американском намеренье, ни в нашем. Второй мотив – какими методами все-таки рынки защищаются. Есть национальное законодательство, и есть законодательства тех блоков, в которые объединяются различные страны, в частности, ВТО. Россия не член ВТО, а США – член ВТО. Опять же, это наивное представление о том, что ВТО – это открытые двери для всех его членов. Есть общие правила, но также есть и исключения из этих правил, которые регулируются двухсторонними соглашениями между странами. Каждый участник ВТО имеет, помимо обязательств соблюдать общие правила, еще и двухсторонние соглашения, которые касаются только этих конкретных стран. Для того, чтобы нам вступить в ВТО, необходимо провести переговоры не только на уровне всего сообщества, но и на уровне каждой страны по той или иной теме, которая интересна для этой страны. Скажем, Бразилии интересны поставки бананов, Аргентине – поставки свинины, Малайзии – пальмового масла и т.д. Но, кроме того, есть и всевозможные барьеры, тарифные и нетарифные, и их довольно много. Существует система, так называемых «шлюзов». Это те требования, условия, которые предъявляются к кампаниям, к инвесторам, действующим на национальном рынке. Скажем, это – надежная репутация, опыт работы в соответствующей области и т.п. Это не нарушает требований ВТО, но при этом создает совершенно четкие барьеры для новых пришельцев-инвесторов. Иначе бы любой иностранный инвестор с солидным капиталом мог бы в одночасье смести всех маломощных игроков местного рынка. Но этого не происходит. И не происходит по двум причинам, одна из которых – цена. Приходит на российский рынок инвестор и хочет купить банк, а наши банки, например, не продаются по цене, которая приемлема для покупателя. А переплачивать, тем более при неразвитом фондовом рынке, никто не будет. Это первое. Второе – наличие различных политических, юридически, социальных мер и ограничений, не позволяющих бродить по территории страны всевозможным инвесторам как по Гуляй-полю. Наконец, есть и такой мотив в обмене любезностями. Это проблемы в американской экономике. Они, отчасти, связаны с очень раздутым спекулятивным сектором, с кризисом на рынке недвижимости, потому что он автоматически за собой влечет и проблемы для покупателей жилья, для банков, для страховых компаний, для всего фондового рынка и даже для глобального финансового. И, поскольку, на США приходится треть всего мирового рынка, то это автоматически влияет и на экспортеров и на импортеров и, в частности, задевает, например, Китай, как крупнейшего торгового партнера. Поэтому, понятно, что американские власти начинают прорабатывать меры, чтобы подстраховаться в этой ситуации, чтобы спираль кризиса не раскрутилась дальше, и одной из мер является законодательство США об иностранных инвестициях, в которое вносятся соответствующие изменения. Другие страны, которые имеют ожидания в условия доступа на американский рынок, могут от этого испытывать разочарование. Такое разочарование коснулось, естественно, и России. Вдруг мы обнаружили, что оказывается, мы открываемся, а в это время другие страны, как США, например, наоборот – закрываются. Тем временем и китайцы блестяще овладели методами создания шлюзовых защитных мер для своего рынка, которые не так заметны несведущим людям. Это – тонкие вещи, которые нам не видны на первый взгляд, они менее заметны, поэтому мы и не напрягаемся от их наличия, мы их просто не замечаем. Есть и такой аргумент. За приток иностранных капиталов бились лучшие умы среди наших экономистов и политиков в последние 20 лет. «Заграница нам поможет» – это было чуть ли не квинтэссенцией экономической политики конца 80-х-90-х годов. Но теперь-то пришло понимание, что, собственно говоря, основные инвесторы – это мы сами. Сейчас российский капитал очень популярен на западных рынках. И как может придти к нам иностранный инвестор, когда российский сюда не хочет приходить? А наоборот, утекает? Но это, опять же, нормальная ситуация, если страна, руководство определяет условия доступа. Следует отметить и такую проблему. В мире осталось не так много нефтяных кампаний, которые были бы частными. У нас весь нефтяной бизнес, практически, частный. Это нормальная рабочая ситуация. Но значит ли это, что доступ на этот рынок открыт всем? Конкретные цифры, пропорции, правила, естественно, нужно определять соответственно в каждой отдельной отрасли. Производство мебели и продажа кругляка должно определяться на разных условиях. Одно действо может быть ограничительным, а другое – запретительным, и, при этом, в полном соответствии с требованиями ВТО. Закон должен создавать внятные процедурные условия для этих решений.
В любом случае речь идет об ожиданиях. И об одной морали в отношении разных стран. Потому, что, если одна страна выступает за свободу отношений в мире, но при этом сама закрывается, а от России требует открыть все двери, то появляются вполне обоснованные основания для подозрений в двойных стандартах. Но, мне кажется, это нормальная защита своих национальных интересов и со стороны американцев, и со стороны России. И принятие такого закона в России – это, не то что назревший, это перезревший вопрос.
– Ранее мы не принимали таких мер, желая интегрироваться в мировое сообщество, переступая через свои национальные интересы?
– Действительно, прошлое законодательство и купюры из него позволило многим компаниям создать для себя очень благоприятные условия на нашем рынке. Это связано и с лоббизмом. Например, фармацевтические компании, авиационные перевозчики, поставщики авиационной техники и др. На отдельных рынках нашим конкурентам удалось добиться для себя выгодных условий. Это вполне понятная, нормальная тактика на рынке. Если есть возможности, их всегда используют. Но, очевидно, что вводить законодательство, которое будет непродуманным, без понимания существа вопроса – это еще вреднее, чем его отсутствие.
– Александр Иванович, на прошлой неделе, находясь в Индонезии, В.Путин заявил о выделении большого кредита этой стране. Нам не на что потратить деньги в России?
– Такие кредиты, так называемые связанные кредиты, это, скорее, даже не кредит, а предоставление возможности покупателю оплаты в рассрочку. То есть, это, когда одна страна дает деньги другой на приобретение своей же продукции. Это не безвозмездная помощь, а возвратная, с процентами. Наша страна поставляет продукцию, на которую у данной страны в настоящее время денег нет, но будут. И, если такие кредиты предоставляются на нормальных финансовых условиях, то почему, нет? У нас огромные средства фактически заморожены. Они лежат, конечно, под определенный процент, потому, что лежат в «портфеле» ценных бумаг, но это не рискованные вложения и процентные ставки не велики. Поэтому, сейчас Россия может позволить себе такое кредитование и будет эту практику расширять, потому что, это инструмент для экспортного продвижения наших товаров.
– Большое спасибо за Ваш комментарий.