РИА Новости, 15 ноября 2007
Стенограмма выступления Александра Агеева на пресс-конференции в РИА “Новости” 15 ноября 2007 года, посвященной объявлению конкурса научно-образовательных работ в сфере истории и футурологии.
Видеозапись конференции можно посмотреть на сайте РИА “Новости”: http://www.rian.ru/pressclub/20071115/87802124.html
А.Агеев: Этот конкурс интересен тем, что две науки – история и футурология – оказались в этих единых десяти номинациях. И это не случайно, поскольку между историей и между футурологией есть одно фундаментальное сходство и одно незначительное различие. Сходство в том, что и история, и футурология имеют дело с очень неопределенными и очень рискованными объектами знаний. Андрей Николаевич заметил, что очень много неизвестного в истории. Мы понимаем, что даже археологические раскопки имеют дело только с одним процентом от того материала, который еще находится в глубинах культурных слоев. И то же самое в истории, количество неоткрытых архивов – колоссально. Это означает, что наши взгляды в отношении истории, контекста принятия существенных, важнейших для судьбы страны и мира решений – эти знания не полны. То же самое в отношении будущего. Оно связано с тем, что может измениться, что не определено, последствия чего трудно предсказать. Именно поэтому требуется это будущее изучать для того, чтобы мы принимали решения более обоснованно, более целенаправленно. Причем кто такие мы? Это касается, конечно же, и государства, и деятелей бизнеса, и деятелей общественных. Это касается каждого из нас, потому что раньше люди интересовались будущим иногда из-за чувства жуткого страха, что будет завтра ураган, тайфун, землетрясение или какой-нибудь парад планет. Этим интересовались купцы, путешественники, потому что важно было дойти до нужной точки и вернуться обратно, но будущим заинтересовались очень серьезно особенно в 20-м веке и основные игроки мировой истории. И тот, кто умеет предвидеть будущее, тот, кто умеет как можно более фантазийно, глубоко, нетривиально это будущее представить, тот способен играть. А тот, кто знает последующие результаты, последующие ситуации, тот хозяин судьбы, потому что многие вещи в жизни ведь определяются по трем критериям: поступаем мы по-человечески или не человечески, поступаем мы как мужчины и женщины или некая смесь, или поступаем ли мы как авторы или как жертвы ситуаций. Поэтому футурология предлагает нам поступать реалистично, суверенно, демократично. Для любого управления своевременность принятия решения ключевая конкурентная задача, и если мы принимаем решение не там, не о том, не в то время, когда для них пришло это время, это означает, что мы фактически являемся жертвами, исторического процесса.
А различия между футурологией и историей, наверное, в том, что знание сценария будущего позволяет решения принимать и менять ход событий. В истории уже ничего переписать нельзя, кроме оценок и представлений. Как заметил герой Николаса Кейджа в фильме «Пророк»: «Будущее имеет одну особенность – если в него заглянуть, оно меняется, а это меняет все остальное». Но почему оно незначительное – это различие с историей? Поскольку даже изменяя наше представление о прошлых исторических сюжетах, будь то начало войны или, скажем, история февральской и октябрьской революций, мы меняем самих себя, мы меняем наше представление о жизни. Вот такая философия процесса, вот почему этот конкурс важен.
По замерам, которые мы проводили лет семь назад, средний горизонт взгляда в будущее в нашей стране был менее одного года. В массе своей мы не думали о будущем дальше, чем на несколько месяцев вперед. Сейчас, по нашим замерам, это три года. Это крайне мало. Это означает, что колоссальный социальный ресурс, энергия общества нашего очень нецеленаправленна. Это нас обедняет невероятно, делает нас слабыми в той борьбе за будущее, которая развернулась в мире. О будущем имеют представление китайские руководители, о будущем имеют блестящее представление европейские руководители, руководители государства и бизнеса, американские и другие многие страны, они знают – свое будущее. Более того, зная это будущее, кое-кто нам предлагает в различных изданиях версии усеченные, неточные, смещенные вообще и смещенные в отношении нас. Может так оказаться, что в этих чужих сценариях будущего место нам отводится или не очень нас устраивающее, не очень достойное, а может быть и не отводится совсем. Да еще добавим наш собственный негатив в отношении самих себя. Этот алармизм представлений о собственной нашей судьбе существенно ослабляет нас. И в нашей стране были разработаны многие подходы, многие из них провалились, многие были неудачными. Сама судьба футурологии была очень трагична, по ней прошлись и репрессии 20-х и 30-х годов, по ней прошлись всевозможные катаклизмы 70-х и так далее, и так далее, но факт в том, что те специалисты, которых мы называем футурологами, они могут быть специалистами в демографии, в истории, в управлении, в технологиях. Ведь в науке есть три функции – описательная, аналитическая и прогнозная, поэтому в принципе любой специалист, который способен прогнозировать последствия своих открытий и решений, является в этом смысле футурологом. У нас возник за 90-е годы колоссальный разрыв в двух поколениях – поколения древних футурологов и новым поколением. Поэтому важнейший смысл этого конкурса – привлечь, найти, поддержать талантливую молодежь, если хотите – следующее поколение футурологии.
Между теми, кому сейчас 70-80, кто является светилами футурологии, и между теми, кто начинает свой путь в науке или в управлении, в бизнесе, в общественных делах, в образовании, возник колоссальный разрыв. Нужно сейчас восстановить эту преемственность. И краткий комментарий о шести номинациях, которые относятся к футурологической тематике. Карта мирового могущества «Кто в доме хозяин?». Нам крайне важно представлять – кто мы, какое мы место занимаем в мире, 143-е, 15-е, двухсотое и так далее. И мы прекрасно чувствуем, что наше рейтинговое положение представляется крайне неточно. Мы себя так и чувствуем – не первыми, нет такой гордыни, а чаще всего последними, самыми неумелыми, самыми необразованными и самыми бесперспективными. Это диагноз.
Между тем, недавно опубликован международный доклад, который показал, что по интегральной силе всех факторов мощи и народонаселения, и экономики, и технологии, и пространства, и внешней политики, и прочее мы занимаем твердое четвертое место в мире. Но эта позиция нетривиальна, нам, по-прежнему, кажется, что мы все-таки 60-е, 70-е, 80-е. Да, по частным параметрам где-то мы не дотягиваем, но на самом деле надо четко представлять, кто мы, и кто в доме хозяин, в доме под названием Планета. То ли это однополярный мир, то ли будет много различных игроков, то ли будет суверенная демократия и иные правила жизни, то ли на самом деле какие-то киборги поселятся здесь и построят всех нас по своему одному ранжиру и шаблону. Это очень серьезные вопросы. Буквально в ближайшие десять-двадцать лет мы увидим фантастические перемены в мире сравнимые с тем, что сделала с нами, например, космическая ядерная эпопея. Это все будет в ближайшее время, и киборги, и нанотехнологии, и всевозможные биомедицинские вещи. Поэтому крайне важно понять, что будет через 20 лет, какова будет структура взаимоотношений в мире.
Вторая тема – битва глобальных брендов. Мы настолько сейчас оторвались от мира материальных, почвенных субстанций в мир всевозможных искусственных субстанций, таких, как бренды, что приезжайте в любой город и там увидите Нокиа, Самсунг и так далее. Это живущие своей жизнь структуры, они борются, не просто за кошельки потребителей, они борются за сознание потребителей. Более того, современные корпоративные технологии настолько глубоко внедряются в сознание людей, масс огромных, что, собственно говоря, мы сейчас часто не люди, не мужчины, женщины, не авторы или жертвы, а мы приверженцы «Спартака» или «Марселя», Боинга или Биг Мака. Мы становимся зависимыми от этих очень существенных, серьезных и массированных и очень мощных технологий воздействия. Отсюда такая номинация, как «Экономическое чудо в России 2020: кто автор?» Именно тем, кто подрастает, этой молодежи чудо придется делать. Я лично убежден, что это чудо нам предстоит, мы опять же покажем в ближайшие 18 лет, несмотря на все наши причитания и пессимизмы, мы это чудо продемонстрируем, просто важно, чтобы чудо было не для семи процентов населения, а для 20, 30, 50 или для всей страны. Поэтому очень важно – а что думает вот это поколение об этой возможности и технологиях экономического чуда. Отсюда и следующая номинация «Инкубатор элиты». Элита – это не тот, кто обзавелся некими символами элитарности, а элита – это действительно лучшие в своей популяции. Это лучшие по знаниям, по глубине знаний, по способности предсказывать, а самое главное, лучше по воле и энергии. Есть скрытый принцип этого конкурса – пессимизм ума, но оптимизм воли. При любом раскладе, при любых оценках, даже самых драматических, а иными, наверное, и оценки не могут быть, в том числе и исторические – там когда закопаешься в архивы, ужас может охватывать, и если не переходить эту фазу от состояния понимания ужаса к пониманию необходимости какого-то светлого позитивного действия, то на самом деле такие конкурсы были бы не нужны.
И еще очень важная номинация – «Религия будущего». Мы переживаем не только ренессанс традиционных конфессий, но мы видим, что идет очень серьезная борьба за глубины сознания, выходящие за пределы традиционных каких-то мотиваций повседневности. Это очень важно понимать, какая будет структура религиозности будущего. И еще номинация «Война и мир грядущего» тоже важна. В свое время был такой человек польский банкир Иван Блох, который, изучая опыт англо-бурской войны, пришел к выводу, что война, которую мы теперь знаем как первая мировая, будет отличаться тремя особенностями. Это будет война позиционная, а не наступление с открытой грудью и штыком вперед. Это будут войны размеров экономик, и жертвы будут, прежде всего, среди населения мирного, а не среди тех, кто является солдатом и офицером. И сейчас будущие войны нам показаны, уже сейчас показаны и в чеченской, и в афганской, и во вьетнамской, и в Ираке. Суть их в том, что фактически любой человек, любой гражданин, обладая минимальным знанием химии, телекоммуникаций, способен стать воином. То есть принципиально иной смысл характера войны. Мы видим сейчас, скажем, во время конфликта в Ливане как ракеты прошивали насквозь самые современные танки. То есть устарели фактически танки. Мы видим, что сейчас появились новейшие системы космического облака, которые могут обесценить любой танк, любую железяку, которая считалась раньше источником победы. А может быть самая главная война идет за умы, как мы будем думать? И не надо никого вооружать, потому что люди сами разоружатся. Например, если не будут иметь своего плана будущего и проекта. Вот такая, видится логика номинаций и в любом случае независимо от того, сколько будет участников, 50, 100 или тысяча. Это на самом деле не имеет значения. Хотя, разумеется, чем больше людей найдут в себе силы подготовить свое виденье будущего на 50 страниц, тем больше людей всколыхнутся, думая и о своем прошлом, и о своем будущем, потому что будущее происходит у нас на глазах. Вот еще буквально 10 минут назад, когда выступал Андрей Николаевич, разговор о будущем был, так сказать, в будущем, сейчас он уже стал историей. В каждый миг времени видим, как будущее становится историей. Фактически необходим всплеск мобилизации общественной энергии ради того будущего, которое нам будет по душе.
Вопрос: Александр Иванович, а вы делегируете кого-то от своей академии?
Ответ: Международная Академия исследования будущего – это российское отделение Международной Академии. Она объединяет огромное количество экспертов и, разумеется, по каждой из этих номинаций работы будут рассматриваться с участием лучших экспертов, которые у нас есть в стране. Проверка работ, оценка, экспертиза будут очень тщательны.