Ход конём

“Экономические стратегии”, №4-2004, стр. 05

Есть одно залихватское определение стратегии: “…это когда у тебя кончились патроны, а ты продолжаешь стрелять, чтобы противник не заметил твоих затруднений”. С некоторыми натяжками эта формула охватывает весь набор классических (древнекитайских) и неклассических стратагем, или приемов военной, деловой, политической и житейской хитрости. В самом деле, тот, кто чувствует себя уверенно сильнее всех окружающих, не должен бы нуждаться в ухищрениях для достижения победы на любом театре действий, а всякого рода увертки, хитрости, “загогулины” – удел априорно слабых. Ведь только в ситуациях заведомого проигрыша или неочевидных слабостей и преимуществ, неопределенности мотивов и ресурсов игроков возникает необходимость зондажа, “разведки боем”, выдумывания и применения тех или иных хитростей. Не потому ли стратегии и стратагемы – удел тех, кому противопоказана самоуверенность?

Их классический набор – 36 китайских стратагем – становится все более популярным. Сманить тигра с горы; из ничего сотворить нечто; поднимать шум на востоке, а нападать на западе; для вида чинить деревянные мостки; мутить воду, чтобы поймать рыбу; на сухом дереве развесить цветы; ждать утомления врага; в улыбке прятать нож и многие другие алгоритмы достижения успеха в противоборстве сторон – предмет тщательного изучения и творческого освоения на Востоке, на Западе, в России.

Однако после первого очарования новейшими веяниями управленческой моды приходит понимание, что и в нашем генофонде подходов к разнообразным жизненным проблемам содержится бесценный, совершенно не проинвентаризированный потенциал решений, некогда найденных нашими предками. Незнание собственной управленческой истории приводит к хроническому наступанию на грабли. Взять, к примеру, законодательный процесс. Еще Петр Великий предупреждал: “Надлежит законы и указы писать явно, чтоб их не перетолковывать. Правды в людях мало, а коварства много. Под них такие же подкопы чинят, как и под фортецию”. Что-то изменилось с тех пор?

Президент Путин в своем очередном обращении к Федеральному собранию порадовал нас тем, что теперь появились возможности смотреть далеко вперед, “на десятки лет”, и, следовательно, наполнить суету повседневных государственных хлопот долгоиграющими мотивами.

Заявление такого рода имеет, вне сомнения, мощный стратегический заряд. В ряду перечисленных Президентом РФ печальных проблем сегодняшнего дня – нищеты, неконкурентоспособности, необеспеченности жильем и слабой охраны здоровья – фраза об устремленности государственных планов в будущее дорогого стоит и достойна не только продолжительных аплодисментов. Провал в прошлом веке всех прежних ориентаций в будущее (от светлого коммунизма до процветающего капитализма) привел к стойкой аллергии едва ли не всего общества к сладкоголосым фьючерсным “общественным контрактам”.

Но в России в самые трудные времена всегда появлялись свои люди “длинного взгляда” и “длинной воли”. В эти моменты истории требовался не только отказ от агрессивного или сибаритствующего материализма и эгоизма, но и беззаветная самоотверженность, воодушевление богатейшим и неоднозначным опытом предков, “продвинутость” в восприятии своего времени, проницательность и профессионализм в осмыслении сценариев будущего, готовность и умение не только “быть”, но еще и “стать”…

Если за упомянутой фразой о готовности к игре “в длинную” стоит именно такой ответственный контекст, то нам не грозит судьба навьюченного непосильным грузом ослика. Впрочем, ослик в чем-то сродни Сизифу, и он вполне способен сделать ход конем.